Заложница (Taken)

Советы Корнея Ивановича Чуковского относительно такого малоизученного континента как Африка особенно ценны своим неподдельным реализмом. Человек знал, про что писал, и это сразу видно. Хоть и был он в Африке аж ни разу. А вот Люк Бессон во Франции прямо таки родился, и о таком предмете, как реалии Парижа, знает не понаслышке. Поэтому я настоятельно советую всем тем, кто собирается съездить в Париж, посмотреть последний фильм «Заложница», где он хоть и не режиссёр, но продюсер и сценарист, вас там ждет много сюрпризов. После просмотра такого фильма я бы еще 30 раз подумал, так ли уж необходима эта поездка. А вот отставной агент неназванных, но очень секретных спецслужб Брайан даже и не думает. Он всё знает заранее. Так сказать, по работе. Играет его при этом больше смахивающий на поэта, или, по малости, профессора Оксфорда, интеллигентный ирландец Лайам Нисон. Герой его давно отошел от дел и прозябает на пенсии мелкими подработками в охране поп-звезд. Всё свое основное время Брайан посвящает дочери, которая, правда, живет с мамой, бывшей женой агента и новым папой — человеком блестящей бизнес-карьеры и широких финансовых возможностей. Что и выясняется на ближайшем дне рождении дочери: пока природный папашка вручает дочери караоке китайского производства, папаша приемный ведёт под уздцы всамделешнюю лошадь, производства, очевидно, арабского. Весовые категории несовместимые, и по всему выходит, что наш папка неудачник.

В довершение отчим всаживает в Брайана контрольный: дарит дочери и её подруге вояж в Париж на двоих. От Брайана всего-то и требуется, что подписать разрешение дочери на поездку за границу. Бывший агент, чувствуя штатными частями тела что-то неладное, некоторое время ломается, но потом вынужден уступить под угрозой полной анафемы со стороны дочуры.

Дальнейшее происходит в полном соответствии с недобрыми предчувствиями: дочь тут же в аэропорту крадут вместе с подругой, то ли косовары французского происхождения, то ли французы косовского, тут же, под прикрытием продажных французских полицейских, продав оных арабам, ценителям прекрасного. Очевидно, мстя за поруганную лошадь.

Дальнейшее несложно предсказать любому искушенному зрителю: герой Нисона приходит и всех в Париже убивает. За исключением, кажется, французского президента и трех-четырех японских туристов. Делает он это с кровожадностью Слая и прямолинейностью Стивена Сигала, чего раньше за героями Лайама, кстати, не водилось. И эти люди что-то говорят нам о Калоеве?!

В фильме вообще применен дьявольский сюжетный ход. Его следовало запретить женевской конвенцией как бесчеловечный по отношению к зрителю и второстепенным персонажам (они почти всегда умирают в полном составе после его применения), но пока режиссеры юзают его вовсю.
    
Итак, стоит главному герою зайти в какое-нибудь помещение, полное негодяев, как он тут же выхватывает пушку и начинает палить во всех без разбора. А чего там разбирать? Господь, как известно, сделает это на том свете с чудной избирательностью. А пока материал ещё не прибыл по назначению, он пытается отстреливаться в ответ. В этом упоительном занятии они — негодяи — и проводят несколько секунд оставшейся жизни.

Герой стреляет из одного ствола, в него палят как минимум из пяти. Казалось бы, результат предрешен? Но не тут-то было. В дело вступает ещё одно секретное сценарное оружие: враги все время промахиваются! Из любого положения и с любой дистанции. А наш герой попадает! Практически всё время. Без перерывов на обед и санитарный день. Попадает, и всё тут. Похоронки идут оптом по полсантима за штуку. Это и есть экшн, которого в последних фильмах Бессона так много.

И вот, слегка подраненный папашка с рукой на перевязи, похожий одновременно на Щорса и мать Терезу, возвращает на руки своей «бывшей» дочурку, вызволенную из парижского кровавого ада. А это вам не лошадку на день рождения задарить, это повыше будет. Слёзы, у тех, кто не успел оглохнуть от стрельбы, текут ручьями, что твоя Луара.

Среди достижений Люка Бессона самым выдающимся я лично считаю тот факт, что он умудрился снять два фильма на одном и том же материале, одинаковые по форме и прямо противоположные по далеко идущим выводам. В одном из них — «Её звали Никита» — режиссер довольно точно вскрыл природу жестокости и противопоставил её культуре и цивилизации, во втором — «Леон-киллер» — он воспел жестокость и обозначил её чуть ли не синонимом человечности. Так вот, новый проект Бессона — это еще один гвоздь в Никиту и еще одна лавровая веточка на пьедестале Леона. Последний, как известно, был немного не в себе. Что наводит на грустные мысли о судьбе одного безусловно выдающегося режиссёра французского происхождения.

Реалии, согласно которым в аэропорту Шарля де Голля можно запросто похитить две первых встречных американских туристки, не заботясь о последствиях, плюя на возможный международный скандал, рассчитывая на то, что этого просто не заметят — это я не знаю из какой жизни. То ли Бессон решил напугать американцев ужасным положением дел с безопасностью в Европе, то ли спасает Париж от хамоватых американских туристов — я не знаю. Скорее всего, это намек Старому свету, относительно того, что с ним будет, если вовремя не прибегнуть к помощи храбрых американских спецслужб. Особенно назидательно фильм смотрится на фоне героической ленты Тони Скотта «Гнев» с Дэнзелом Вашингтоном. Вроде бы тема та же самая, вроде бы и результат тот же — куча трупов вокруг главного героя, но, как говорится в известном анекдоте, есть нюанс.

Впрочем, если отвлечься от сюжета, плюнуть на драматургию, забыть о правдоподобности — перед нами отличный репортаж с соревнований по пулевой стрельбе. Драматичный, напряженный, жаль только, результат предрешен. Впрочем, как всегда, у Бессона.

Которого, как и кино в целом, мы всё же не перестаём любить.